Латинская Америка в XX веке

ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЕ РЕСПУБЛИКИ К КОНЦУ 80-х гг.

Экономика

В событиях 80-х гг. проявилась тенденция к расширению и укреплению конституционных форм правления. Однако, хотя и произошли существенные позитивные сдвиги в социально-политическом развитии латиноамериканских республик, в регионе сохранялась острая социальная и экономическая нестабильность. Армия и правоконсервативные силы удерживали влиятельные позиции. В ряде случаев сохранялась политическая неустойчивость.

Перед конституционными правительствами встала задача ликвидации негативных последствий господства диктатур и поисков путей выхода из кризиса, в котором оказалась политика модернизации. Нехватка валюты заставляла ограничивать импорт, в том числе ввоз необходимого производственного оборудования. Продолжался отток местного капитала за границу. Сумма частных латиноамериканских капиталов за пределами региона в 1988 г. достигла 400 млрд долларов.

Страны-должники вынуждены были обращаться за новыми займами для оплаты долгов и процентов по ним. Но из-за низкой платежеспособности государств региона приток кредитов в середине 80-х гг. сократился в четыре раза. Международные финансовые организации соглашались на предоставление займов и отсрочки выплаты задолженностей лишь при условии проведения латиноамериканскими правительствами политики строгой экономии, предусматривавшей распродажу предприятий госсектора, сокращение персонала, капиталовложений, социальных расходов, замораживание заработной платы.

Данные меры вели к уменьшению платежеспособного спроса населения, сохранению высокого уровня безработицы и неполной занятости. В результате в большинстве случаев либерально-реформистские правительства не смогли внести существенных перемен в прежний социально-экономический курс и изменить ситуацию.

Эти факторы сказались на экономическом и финансовом состоянии стран региона. После спада 1981—1983гг. ВПК Латинской Америки в 1984—1986 гг. рос в среднем в год на 3,6%, а в 1987—1989гг. — менее чем на 1%. В 1990 г ВВП уменьшился на 1%. К 1990 г. объем производства на душу населения в большинстве стран был ниже уровня 1980 г (за исключением Бразилии, Колумбии, Панамы и Чили). Не случайно 80-е гг. оценивались латиноамериканцами как «потерянное десятилетие». По ВВП на душу населения Латинская Америка в три раза опережала развивающиеся государства Африки и Азии, но в 7—9 раз (по разным показателям) отставала от высокоразвитых стран мира. Беспрецедентных размеров достигла инфляция: в среднем по регион она увеличилась с 65% в 1986г. до 470% в 1988 г. и 1200 в 1989 г.

Но определенные изменения на пути модернизации экономики все же происходили, особенно в областях производства, использующих высокие технологии. Развивались микроэлектроника, информатика, биотехнология, атомная энергетика. Бразилия и Мексика по общему объему ВВП вошли в первую десятку стран мира, занимая соответственно 8-е и 10-е места. Менялась структура латиноамериканского экспорта, в котором агросырьевые товары все еще преобладали, однако изделия обрабатывающей промышленности и полу.

фабрикаты составили в 1988 г. уже 36% его стоимости. Некоторые страны в конце 80-х гг. отличались сравнительно стабильным экономическим ростом (Чили, Коста-Рика, Венесуэла, Колумбия).

Меры экономии за счет населения и рост цен привели в 1988—1989 гг. в Венесуэле, Аргентине, Доминиканской Республике и других странах к массовым забастовкам и народным волнениям.

В районах Андского нагорья, в джунглях бассейна реки Амазонки и в некоторых других областях получило распространение нелегальное производство наркотиков, прежде всего кокаина и марихуаны, для сбыта их главным образом в США. В сферу наркобизнеса оказались вовлеченными большие массы населения. «Кокаиновые бароны» сконцентрировали в своих руках огромные финансовые средства, использовали самолеты, компьютеры и даже спутниковую связь. Объем их финансовых операций превосходил возможности легальной экономики таких стран, как Боливия и Колумбия. Крупнейшими группами «кокаиновых баронов» были Медельинский картель и Картель Кали в Колумбии (в районе городов Медельин и Кали). Различные звенья латиноамериканского наркобизнеса были связаны друг с другом, с наркомафией США и других стран. «Кокаиновые бароны» распространили свое влияние на многие сферы легальной экономики. Их агентура проникла в ряды государственной администрации, армии и полиции. Наибольшую силу эти тенденции приобрели в Боливии, Колумбии и Перу.

В Боливии связанный с наркомафией генерал Л. Гарсия Мёса в результате военного переворота в 1980 г. стал президентом-диктатором. Министр внутренних дел Л. Арсе Гомес лично контролировал эту сферу в стране. Созданные им «эскадроны смерти» терроризировали население. После падения диктатуры (1982) как президент, так и его министр долго скрывались от правосудия. В конце 1990 г. Арсе Гомес был арестован боливийскими властями и выдан в США, где в 1991 г. его приговорили к 30 годам тюремного заключения. Гарсия Меса заочно получил тот же срок. Стал складываться союз наркомафии с террористами. Жертвами террора оказались многие колумбийцы, представители властей, суда и полиции. В августе 1989 г. после убийства кандидата в президенты от ведущей в стране Либеральной партии правительство, поддержанное общественностью, начало крупномасштабные операции с участием армии и полиции по всей республике против наркомафии. Развернулась ожесточенная борьба, принявшая затяжной характер. Финансовую и техническую помощь республике оказало правительство США. Усилия Колумбии поддержали Перу и Боливия. Поиск решения проблемы внешней задолженности стал главным направлением деятельности правительств стран Латинской Америки. Большой внешний долг, невозможность его выплаты заставили развитые страны и международные финансовые организации искать компромиссные решения.

В марте 1989 г. министр финансов США Н. Брейди предложил план, предполагавший частичное списание долгов и сокращение выплат по процентам, предоставление средств странам-должникам для выкупа части долгов у кредиторов по ценам ниже их номинальной стоимости. В целом план Бренди позволял снизить задолженность стран региона на 20% и уменьшить ежегодные выплаты по процентам.

Социально-политические движения

Неблагоприятные последствия политики модернизации отражались на уровне жизни и социальных правах трудящихся и стимулировали забастовочное движение. Основными центрами массовых выступлений во второй половине 80-х гг. были Аргентина, Бразилия, Перу и Уругвай, где ежегодно бастовали свыше 20 млн человек. Частым явлением стали всеобщие стачки. Значительными масштабами стачечных выступлении отличались Эквадор, Доминиканская Республика, Боливия. В странах с более стабильной обстановкой, устойчивым конституционным режимом и широким влиянием идей классовое сотрудничества (Мексика, Венесуэла) эта форма борьбы применялась меньше. Стачечное движение в ряде случаев способствовало смягчению социальной политики правительств. Оно побуждало правящие круги более настойчиво противостоять давлению международного финансового капитала. Однако не редко бастующие выдвигали справедливые, но завышенные по сравнению с реальными возможностями экономические требования. В таких случаях их выполнение усиливало дестабилизацию обстановки в стране. Это было характерно для Боливии периода правительства левых сил (1982—1985), для Уругвая в 1988—1990гг.

Ведущим по численности региональным профсоюзным объединением являлась реформистская Межамериканская региональная организация трудящихся (ОРИТ). Общая численность входивших в нее латиноамериканских профсоюзов к 1985 г. достигала 13—14 млн человек. В нее входили Конфедерация трудящихся Мексики (5,5 млн членов). Всеобщая конфедерация труда Аргентины (4 млн), Конфедерация трудящихся Венесуэлы (1,5 млн) и др. В ОРИТ получили преобладание национал-реформистское и социал-демократическое течения, хотя определенное влияние сохранила и американская АФТ-КПП. Профсоюзы ОРИТ сыграли важную роль в борьбе против диктаторских режимов, за демократию и права рабочих.

Более 5 млн человек объединял Латиноамериканский профцентр трудящихся (ЛАПТ), в который входил ряд профсоюзов Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Гондураса, Коста–Рики и других стран. В условиях спада активности левых движений с середины 70-х гг. ЛАПТ стал склоняться к более умеренным позициям, в нем усилилось влияние христианско-демократического течения.

Постоянный конгресс профсоюзного единства трудящихся Латинской Америки, объединявший левые профсоюзы, в 1985 г. насчитывал 6 млн членов, из них 3 млн — профсоюзы Кубы. Крупнейшими его организациями были Всеобщая конфедерация труда Перу (1 млн), Боливийский рабочий центр (0,7 млн), профсоюзы Никарагуа. Все три профсоюзных объединения выступали в защиту прав трудящихся, против диктатур, за демократические свободы, за решение проблем внешнего долга с учетом интересов рабочих, за их участие в планах экономического и социального развития. Но между ними существовали определенные разногласия. ОРИТ и ЛАПТ делали акцент на необходимости достижения взаимопонимания между трудящимися, государством и предпринимателями, Постоянный конгресс — на активных массовых действиях и радикальном решении проблем.

Некоторые крупные национальные профцентры и отдельные федерации сохраняли автономию, что облегчало им задачу объединения трудящихся независимо от идеологических различий. Среди них были Единый профцентр трудящихся Колумбии (0,7 млн членов), уругвайский профцентр (250 тыс.).

Кдиный профцентр трудящихся Чили (300 тыс.). Существовали и крупные автономные профсоюзы умеренного тред-юнионистского направления.

В сложном положении оказались левые партии. Большие потери понесли крупнейшие коммунистические партии региона — Чили и Уругвая. Во второй половине 80-х гг. с их легализацией условия деятельности стали более благоприятными. Однако последствия модернизации, изменения в составе рабочего класса и в социальной структуре населения, переход к демократическим формам правления стимулировали реформистские настроения. К тому же с революцией связывались представления о неизбежных жертвах. Негативные аспекты развития и кризисные явления в социалистических странах подрывали веру в социализм. Критикуя политику правящих кругов, коммунисты и другие левые силы не смогли выдвинуть собственную реалистическую альтернативу. Реформистские партии укрепили позиции и благодаря своему участию в движении против диктатур, за права человека и демократические свободы.

С другой стороны, возросли удельный вес и социальная активность безработных, жителей «поселков нищеты», занятых в теневой экономике, пролетаризированных слоев мелкой буржуазии, маргинального населения, которые были базой для проявлений бунтарства, революционного нетерпения, анархизма. Порой, напротив, они поддерживали умеренных или консервативно настроенных лидеров харизматического толки, как это было на президентских выборах в Аргентине и в Бра зилии в 1989 г., в Перу в 1990 г. В результате социальные настроения населения оказывалась неоднородными, что отражалось на составе и позициях левых сил, затрудняло достижение ими единства, поиски соответствующих конкретным условиям стратегии и тактики, программных требований.

В 80-е гг. влиятельными были позиции традиционных левых сил в Уругвае, Чили, Перу, Боливии. На всеобщих выборах 1984 г. уругвайский Широкий фронт, в котором участвовали коммунисты, социалисты и другие левые партии, получил 21% голосов, укрепив свои позиции. В 1989г. его кандидат стал мэром столицы. В Боливии в октябре 1982 г. к власти пришло правительство блока левых сил во главе с президентом Э. Эйлесом Суасо, деятелем революции 1952 г. и президентом Боливии в 1956—1960гг. Новая власть пыталась стимулировать экономическое и социальное развитие страны, укрепить государственный сектор, расширить права рабочих и служащих и привлечь их к управлению производством, бороться с наркомафией. Однако правительству пришлось столкнуться с противодействием крупного местного и иностранного капиталом, наркомафии, экономическими трудностями. Обострились отношения с профсоюзами, требовавшими радикального улучшения положения рабочих, не считаясь с реальными возможностями. Были проведены длительные всеобщие забастовки. Правительство пошло на уступки, не обеспеченные материально, что стимулировало инфляцию, которая составила 25 000% в год. Экономика и финансы пришли в полное расстройство. Блок левых распался. Не в силах умиротворить противоборствующие стороны, отчаявшийся президент объявил голодовку и согласился на досрочные всеобщие выборы, на которых левые силы потерпели поражение. В августе 1985 г. к власти пришло правоцентристское правительство 78-летнего Паса Эстенссоро, лидера Националистического революционного движения. Жесткими мерами ему удалось нормализовать экономику и в основном ликвидировать инфляцию (10—20% в 1987—1988 гг.). Но его политика вызвала новую волну забастовок. В августе 1989 г. после очередных выборов у власти оказалось правительство X. Паса Самбры. Новый президент являлся руководителем Левого революционного движения, которое в 1982—1984 гг. входило в правительство левых сил. Партия пришла к власти в союзе с правым Национальным демократическим действием — своим бывшим противником. Такая неожиданная комбинация расширила поддержку правительства и слева, и справа. Обе стороны проявили готовность к поискам практических решений в духе взаимного компромисса. На этой основе произошла не характерная для Боливии консолидация конституционного режима.

В Перу в 1980 г. возникла коалиция Единство левых сил, получившая на муниципальных выборах 1983 г. 31% голосов и победившая в столице. На всеобщих выборах 1985 г. она набрала 23% голосов. Однако в дальнейшем среди перуанских левых произошел раскол, и они утратили влиятельные позиции.

В 1985 г. на смену умеренным буржуазным партиям к власти пришла Перуанская апристская партия, придерживавшаяся социал-демократических позиций. Ее лидер А. Гарсия стал президентом (1985—1990). Однако непродуманная реформаторская политика нового правительства находилась в противоречии с реальной ситуацией в стране и в мире и после первых успехов она закончилась провалом и углублением кризиса. За 1990 год инфляция достигла 7650%, национальное производство падало, вне стабильной занятости оказалось большинство населения, усилился терроризм.

В 1990 г. неожиданно президентом стал сын японского иммигранта, ректор аграрного института А. Фухимбри, который одержал победу над кандидатами традиционных партий. Он привлек избирателей обещаниями преодолеть коррупцию, инфляцию, терроризм и безработицу и осуществить модернизацию страны в интересах большинства перуанцев.

Чрезвычайный план экономической стабилизации, разработанный новым президентом, сочетал жесткие антиинфляционные меры и либерализацию экономики с увеличением налогов. таможенных пошлин, коммунальных платежей. Инфляция в месячном исчислении упала с 400% в августе до 8% тельства проводили политику укрепления конституционно режима и демократических свобод.

Сравнительно новым явлением в политической жизни региона стало усиление левых социалистических партий, отчасти традиционных (социалистические партии Чили и Уругвая), но в большинстве возникших в 70-е и 80-е гг. (Партия трудящихся и Демократическая трабальистская партия в Бразилии, Движение к социализму в Венесуэле, Социалистическая революционная партия в Перу). В 1986 г. более полутора десятков подобных партий объединились в Латиноамериканскую социалистическую координацию {ЛАСК). В основном именно с деятельностью этих партий были связаны успехи левых сил в ряде стран в конце 80-х — начале 90-х гг. Характерной чертой партий ЛАСК стал отход от леворадикальных революционных позиций. Они стали, по сути, левым флангом социал-демократии, перейдя на платформу «демократического социализма» и эволюционного пути его достижения. Они теперь также делали акцент на самоценности демократии как основы социализма. Лидеры ЛАСК несколько определение» чем собственно социал-демократы, ставили вопрос о построении нового общества, связывая его с завоеванием власти народом. Они тоже были сторонниками смешанной рыночной экономики, сохранения частной собственности в сочетании государственным регулированием, с участием производителей и потребителей во владении собственностью и в управлении Большое значение придавалось развитию кооперативного самоуправленческого сектора как приоритетного. Латиноамериканские социалисты нетрадиционно ставили вопрос о власти. Суть его они видели не в захвате государственной власти своей партией или блоком левых сил, а в завоевании влияния в гражданском обществе, в развитии общественного самоуправления, расширении участия народны организаций в принятии решений на разных уровнях, в том числе в жилых кварталах и на производстве. Таким путем, по их мнению, будет создаваться альтернативная, народная власть, которая со временем возобладает в масштабах всего общества. Социалисты проявляли большой интерес к А. Грамши и X. К. Мариатеги, подчеркивали свою приверженность к учету специфики Латинской Америки и к автономной роли латиноамериканского социалистического движения. Сотрудничество левых и демократических сил они представляли не столько в виде единых фронтов или коалиций с общей программой, сколько в поисках консенсуса, параллельных действий в одном направлении разных партий, движений и течений.

В 1979 г. была создана Постоянная конференция политических партий Латинской Америки, в рамках которой сотрудничали левые и демократические партии разных направлений — социалистические, социал-демократические, либеральные и национал-реформистские. В 1989 г. она уже объединяла 52 партии из 23 стран. В 80-е гг. многие лидеры и участники вооруженной повстанческой борьбы и террористических акций, в том числе троцкисты и маоисты, по мере ухода с политической сцены военных диктатур и консолидации конституционных режимов стали отходить от вооруженной борьбы, от намерений немедленно осуществить социалистическую революцию. Они признали необходимость переходных этапов у. социализму, важное значение демократии, избирательной борьбы, возможность союзов и коалиций с другими левыми силами. Такую эволюцию претерпели уругвайские «Тупамарос», аргентинские «Монтонерос», Революционная партия трудящихся и Движение к социализму в Аргентине, Левое революционное движение в Чили. Отход от вооруженной борьбы на более умеренные позиции наметился и в Центральной Америке в начале 90-х гг. в связи с урегулированием конфликта в субрегионе. Некоторые из бывших леворадикальных организаций перешли на социал-демократические позиции, быстро приобрели влияние и даже вошли в состав правительств (Боливия, Колумбия).

Ряд леворадикальных партий и групп, отказавшись от вооруженной борьбы и включившись в партийно-политическую деятельность, не сумели преодолеть в полной мере сектантские и левацкие тенденции и стать массовыми движениями.

Часть из них превратилась в небольшие партии, занявшие крайний левый фланг политической борьбы, другие остались замкнутыми группами, третьи распались, а их участники либо отошли от политической деятельности, либо перешли в другие организации.

Сохранились и крайне левые подпольные организации и группы, появились и новые. Их тактика вооруженной борьбы, террористических акций встречала негативную реакцию у большей части населения. В то же время левый терроризм (в какой-то мере и встречный правый терроризм) находил приверженцев среди отчаявшихся маргиналов, неустроенных, увлеченных революционной романтикой представителей молодежи и совсем юных подростков. Особое место среди новых левоэкстремистских вооруженных организаций заняло движение «Сендёро луминбсо» («Светлый путь») в Перу, социальной базой которого стали жители «поселков нищеты» и молодые крестьяне-индейцы. Оно возникло в конце 60-х гг. на базе группы молодых коммунистов в университетской среди г. Аякучо, воспринявшей маоистские идеи и отделившейся от традиционной компартии Перу. Теоретиком и лидером движения стал Абимаэль Гусман («Председатель Гонсало»), придавший ему жесткую вертикальную структуру военизированной организации с железной дисциплиной и культом «верховного вождя». В 1980г. ее участники приступили к вооруженным террористическим акциям, постепенно охватившим обширные внутренние районы, а затем распространившимся также на столицу и другие крупные города.

«Сендёро луминосо» выступило с лозунгами «всемирной пролетарской революции» и «народной войны» с целью утверждения во всем мире «коммунизма» тоталитарно-казарменного типа в его самом примитивном выражении. Сендеригты апеллировали к индейском расизму, обвиняя во всех бедах белых европейских поработителей, призывая уничтожить утвержденное ими в Перу европеизированное государство и воссоздать образцовое индейское «коммунистическое» общество. Движение имело сходные черты с полпотовским движением «красных кхмеров» в Камбодже в 70-е гг. Вооруженные столкновения, взрывы банков, административных зданий и линий электропередач, убийства представителей власти, активистов профсоюзов и политических партии правого и левого толка, сельских и городских жителей стали повседневной действительностью в Перу. Все новые и новые провинции и департаменты переводились на военное положение. Развернулась беспощадная война между «Сендёро лумнносо» и армией и полицией. Сендеристы вели борьбу с предельной жестокостью, убивая жертвы самым мучительным образом, с соблюдением инкских ритуалов, никого не щадя.

Целью борьбы являлось полное уничтожение существующей системы. Число жертв этой войны с 1980 до 1993 г. достигло 29 тыс. человек, а материальный ущерб от нее составил 21 млрд долларов. Большинство перуанцев осуждало действия сендеристов. В ряде районов крестьяне стали создавать отряды самообороны. Но движение «Сендёро луминосо» сумело надолго укорениться в обществе, где удельный вес неблагополучного населения к началу 90-х гг. достигал 70% жителей республики. Расширилось сотрудничество сендеристов с наркомафией.

В терроризме как в фокусе проявилась разрушительная для общества потенциальная угроза, которой было чревато обнищание большинства перуанцев. На рубеже 90-х гг. сендеристские группы объявились в Боливии, Чили и Аргентине.

Чрезвычайно широкие масштабы деятельности наркомафии также коренились в процессах социальной деградации значительной части латиноамериканского общества. Видную роль в защите прав человека и демократических свобод, в спасении жертв террора и в разоблачении репрессивной политики военных режимов 70—80-х гг. сыграла церковь. Продолжалось движение «мятежной», или «народной», церкни, выступавшей от имени рядовых христиан. Усилилась социальная направленность и значительно расширились масштабы движения христианских низовых общин (Бразилия, Центральная Америка). Немало священников приняли участие в революционной борьбе в Никарагуа и Сальвадоре. Революционеры-священники заняли ответственные посты в сандинистском правительстве Никарагуа.

Продолжался обновленческий курс католической церкви. Энциклика папы Иоанна Павла II 1988 г. отразила стремление представить церковь защитником чаяний стран «третьего мира», взять на себя роль посредника в решении социальных конфликтов, морального и духовного арбитра, стоящего над миром, интегрировать «теологию освобождения» в официальное вероучение и восстановить единство католической церкви. Видную роль сыграла церковь в национальном примирении в Никарагуа и в поддержке мирного урегулирования в Центральной Америке.

Новым явлением в социально-политической жизни латиноамериканских государств стали внепартийные народные социальные движения, альтернативные традиционным партийно-политическим структурам. Наряду с христианскими общинами это были правозащитные, экологические, кооперативные, индейские движения, комитеты жителей народных кварталов и «поселков нищеты», безработных, безземельных и бездомных, женские, материнские и молодежные организации. С их помощью в общественно-политическую, социальную жизнь вовлекалось население, не принимавшее активного участия в партийно-политической деятельности. Рост этих -движений, зародившихся еще в 60-е гг., приобрел большие масштабы в 80-е гг. Это в известной мере отражало разочарование общества в эффективности политических партий и правительств, поиски новых направлений, попытки изменить устоявшуюся систему социальных отношений в ее фундаментальном звене, выдвинуть альтернативные нормы и ценности жизни. Это были новые нетрадиционные формы социального протеста. В народных движениях проявлялось стремление осуществить надежды людей, далеких от «большой политики», в повседневной деятельности на уровне квартала, микрорайона, общины, населенного пункта, города, т. е. на «микроуровне» повседневной жизни. Сильной, эффективной стороной таких движений была их доступность «малым людям», реальные непосредственные результаты, возможность для широкого круга лиц активно проявить себя в общественной деятельности, преобладание практики над идеологическими и политическими разногласиями. Уязвимой стороной социальных движений являлись отстраненность от общенациональных социальных и политических проблем, недоверие к любым политическим партиям, раздробленность. Их участники отрицали важность и необходимость централизованных структур, перенося центр внимания на решение конкретных вопросов на микроуровне и признавая лишь горизонтальную координацию усилий автономных ячеек и организаций.

Одним из новых общественных явлений стало экологическое движение, возникшее на рубеже 70-х и 80-х гг. Его участники выступали против «грязных производств» и хищнического отношения к природе, особенно в бассейне реки Амазонки. Предпринимались усилия по вовлечению граждан в решение данных проблем, по созданию экологически чистых производств, утилизации отходов, по охране природных территорий. Развивалась борьба против пагубных последствий урбанизации и индустриализации, создавались экологически здоровые зоны в сельской местности. В 1989 г. в Бразилии состоялся I Национальный конгресс по спасению Амазонки с участием специалистов разных стран. Был создан общественный экологический трибунал.

Среди интеллигенции и в студенческой среде Аргентины возникло гуманистическое движение, затем распространившееся на Чили. другие государства Латинской Америки и Западной Европы. В 1989 г. оформился Гуманистический интернационал. Участники движения выступили за самоусовершенствование личности, гуманизацию отношений между людьми, восстановление гармонии человека с природой, надеясь в конечном счете добиться переустройства общества на основе высоких идеалов общечеловеческих ценностей. В 1990 г. гуманистическая партия Чили вошла в правящую коалицию и имела одно место в правительстве Эйлвина. Однако призывы гуманистов выглядели довольно абстрактно для большинства граждан на фоне конкретных социальных проблем и не встретили массового отклика.

Особенно широкие размеры приобрело движение ассоциацией жителей городских кварталов, зародившееся в «поселках нищеты» и распространившееся на остальные городские районы, вплоть до кварталов средних слоев. Совместными усилиями они создавали социальную микроструктуру (народные библиотеки, столовые, оздоровительные спортивные комплексы, детские учреждения), решали вопросы благоустройства территории, снабжения, защиты окружающей среды, рационального досуга жителей, развития культурных учреждений и т. д. Защищались права жителей на землю и жилища. В связи с движением ассоциаций получила развитие идея народного самоуправления. Возникли центры социального экспериментирования в виде самоуправляющихся общин, автономных от государственно-бюрократических структур власти. Крупнейшей из них была община округа Вилья Эль-Сальвадор и Лиме с 300 тыс. жителей, собственным управлением и федерацией, включающей 4 тыс. первичных организаций разного рода. Община организовала ассоциацию мелких и средних предприятий (по производству и продаже населению округа необходимых товаров и продуктов), которая позволяла обеспечить и занятость жителей.

Процессы интеграции. Международное сотрудничество

Интеграция стран региона развивалась в разных формах. Латиноамериканская ассоциация свободной торговли (ЛАСТ), объединявшая 10 южноамериканских республик и Мексику, » 1980 г. была преобразована в Латиноамериканскую ассоциацию интеграции (ЛАЙ). Главное внимание было обращено на промышленное кооперирование по конкретным отраслям и повсеместные программы развития при дальнейшей либерализации внутризональной торговли Доля внутрирегионального экспорта в середине 80-х гг. достигла 16% от общего экспорта Латинской Америки. В июне 1990 г. члены ЛАЙ решили прекратить взимать взаимные таможенные пошлины на 10—20% и отменить ряд протекционистских мер. Функционировал Латиио–американский парламент.

Развивалось сотрудничество в рамках Латиноамерикииской экономической системы (ЛАЭС). Действовали ее комитеты и межнациональные компании по производству и сбыту продовольствия и других товаров, по водным ресурсам, судоходству, энергетике. ЛАЭС выступала за равноправные экономические отношения с развитыми странами.

Субрегиональная Андская группа, из которой в 1974 г. вышла Чили, осталась в составе пяти государств (Венесуэла, Колумбия, Эквадор, Перу и Боливия). Она смягчила ограничения для иностранного капитала.

В 1978 г. возник Амазонский пакт в составе Бразилии, андских стран, а также Гайаны и Суринама с целью сотрудничества в освоении и экологической защите жизненно важного для поддержания климатического равновесия на Земле, богатом ресурсами бассейна реки Амазонки.

В июне 1984 г. в г. Картахене (Колумбия) состоялась конференция министров экономики, финансов и иностранных дел 11 государств (в том числе страны Южной Америки, а та же Мексика и Доминиканская Республика) по проблемам внешнего долга и другим экономическим и политическим вопросам. Встречи членов Картахенской группы стали регулярными. Однако ее деятельность оказалась малоэффективной. Это побудило большинство ее участников создать параллельно ей в декабре 1986 г. Группу Рио-де-Жанейро. В 1990 г. в эту международную организацию вступили Чили, Эквадор, Боливия и Парагвай, после чего ее состав практически дублировал ЛАЙ. Группа Рио-де-Жанейро стремилась привлечь к сотрудничеству страны Центральной Америки и Карибского бассейна. Она превратилась в форум совместного обсуждения вопросов экономического и политического сотрудничества государств Латинской Америки.

В августе 1986 г. сформировалась Аргентино-Бразильская интеграция, к которой примкнул Уругвай. Она имела целью заменить давнюю конкуренцию двух крупнейших стран Южной Америки объединением их экономических усилий, что закрепило бы их ведущую роль в регионе. В Аргентино-Бразильской интеграции преимущественное развитие получили производственная кооперация в области ядерной энергии и гидроэнергетике, автомобилестроении, электронике и некоторых других отраслях, а также взаимные беспошлинные поставки отдельных товаров.

Тенденция к активизации внешней политики стран региона получила дальнейшее развитие. В межамериканских отношениях США были вынуждены считаться с позицией стран региона. В 1985 г. латиноамериканские участники ОАГ добились принятия реформ устава ОАГ, предусматривавших идеологический плюрализм, запрещение экономической агрессии, приверженность демократии. Экономическая блокада Никарагуа и необъявленная война против нее с участием США, затем вооруженная американская интервенция на Гренаде (1983) и в Панаме (1989) и свержение существовавших там правительств показали, что Соединенные Штаты не отказались от проявлений диктата в отношении малых стран континента. Эти действия также назвали протесты латиноамериканских правительств. В то же время объективные потребности развития Латинской Америки и интересы США диктовали необходимость расширения сотрудничества между ними. В связи с этим страны региона выступили за повышение роли ОАГ как органа равноправного диалога всех государств континента. В январе 1990г. 12-м участником ОАГ стала Канада.

Сотрудничество СССР с латиноамериканскими республиками развивалось неравномерно. Объем взаимной торговли (без Кубы) увеличился с 78,7 млн рублей в 1970г. до 1,2 млрд — в 1985 г. Но эта цифра была незначительна по '•равнению с другими странами, притом 3/4 ее приходилось на Аргентину и Бразилию. Основной рост произошел за счет конъюнктурного увеличения экспорта в СССР продовольственных товаров (главным образом зерна и мяса). Однако импорт оставался крайне незначительным. К 1990 г. объем взаимной торговли уменьшился почти в три раза по сравнению с началом 80-х гг. В 1986—1989гг. состоялись первые в истории стран визиты в СССР президентов Аргентины, Уругвая, Бразилии, а в 1991 г. — Мексики. В 1990—1991 гг. были налажены дипломатические отношения с Чили и республиками Центральной Америки. В 1991 г. дипломатические отношения с СССР имели 22 латиноамериканские республики, в 16 из них действовали посольства.

18 латиноамериканских государств поддерживали дипломатические отношения с Китаем, а взаимный их товарооборот 1989 г. превысил 3 млрд долларов. Первые в истории стали визиты председателя КНР Ян Шанкуня в Мексику, Бразилию, Аргентину, Чили и Уругвай (май 1990) укрепили их взаимосотрудничество. Развивались связи с Японией и другими государствами азиатско-тихоокеанского региона. Страны Латинской Америки превратились в активных участников Движения неприсоединения, новыми членами которого стали Никарагуа, Боливия, Колумбия, Эквадор, Венесуэла и др. Всего к рубежу 90-х гг. в него входило 17 латиноамериканских государств. Еще семь сотрудничали с ним в качестве наблюдателей (Мексика, Бразилия, Уругвай и др. Вместе с остальными участниками движения они выступили и за решение общих проблем экономического развития, за установление равноправных международных отношений, за мир и разоружение. По этим и другим вопросам координировались позиции государств Латинской Америки в ООН в октябре 1990г. Но правительственная политика вызвали дальнейшее свертывание производства и забастовки рабочих и служащих госсектора. Укрепили и расширили свои позиции в регионе партии социал-демократического направления. Они выступали против диктатур, за демократические преобразования, политические и социальные реформы в духе «демократического социализма». Социал-демократы критиковали капитализм за дефицит социальной справедливости, а реальный «государственный» социализм за отсутствие политических свобод. Они отрицали насильственные формы борьбы и ставили своей целью добиваться в рамках существующего общества постепенного расширения политической представительной демократии да рамок более полной социальной демократии, совмещения свободы с социальной справедливостью. На первый план выдвигалось признание самоценности демократии как непременной основы социализма, т. е. достижения эффективного участия граждан в разных сферах общественной жизни, приобщении их к частной, кооперативной и государственной формам собственности (в том числе через акции). Социализм трактовался и как конкретное общество, которое нужно построить, разрушив капитализм, а как общая направленность движения по пути реформ, с тем чтобы постепенное накопление количественных изменений привело к качественному преобразовании существующего общества. В этом смысле социал-демократы считали свои цели революционными. Они выступали за рыночную смешанную экономику и сочетание ведущей роли государства в экономическом и социальном развитии с сохранением частной собственности. В отличие от многих неоконсервативных политиков, специалистов-технократов социал–демократы утверждали, что экономический и технический прогресс имеет смысл только в случае повышения материального и духовного уровня жизни большинства населения. Они выступали за политический и идеологический плюрализм. Латиноамериканские социал-демократы признавали важность глобальных проблем — борьбы за мир и разоружение, экологической и др. Взрывоопасную ситуацию видели они и отсталости стран «третьего мира», в том числе Латинской Америки, считая, что помощь им должны оказывать все развитые государства.

Заинтересованность в распространении влияния социал–демократии в Латинской Америке проявлял Социнтерм, финансовую поддержку и помощь местным социал-демократам оказывал Фонд Фридриха Эберта, связанный с Социал-демократической партией Германии.

При его содействии в 1974 г. в Каракасе начал издаваться журнал «Нуэва сосьедад» («Новое общество»), превратившийся, по сути, в теоретический орган латиноамериканских социал-демократов и социалистов. В 1980 г. был создан Специальный комитет Социнтерна по Латинской Америке и Карибскому бассейну. В 1986 г. в Лиме состоялся конгресс организации. К концу 80-х гг. в Социнтерн входила уже 21 латиноамериканская партия. Генеральный секретарь и семь из 28 вице-председателей Интернационала являлись латиноамериканцами.

Наиболее влиятельными политическими организациями социал-демократического направления в регионе были находившиеся в разное время у власти партия Демократическое действие в Венесуэле, Партия национального освобождения Коста-Рики, Перуанская апристская партия, Доминиканская революционная партия, Народная национальная партия Ямайки и др.

Социал-демократические правительства укрепляли и отстаивали демократию, пытались обеспечить экономическую и политическую модернизацию общества с учетом интересов широких слоев населения, добивались усиления роли латиноамериканских государств в решении международных проблем. Однако успехи такой политики оказались незначительными. Под бременем внешней задолженности, финансовых и экономических проблем власти были вынуждены прибегать к строгой экономии, уступать давлению крупного местного и иностранного капиталов.

В ряде стран ведущую роль в политической жизни продолжали играть демократические либерально-реформистские и национал-реформистские партии — Институционно-революционная партия в Мексике, Либеральная партия в Колумбии, радикалы и перонисты в Аргентине. Влиятельные позиции имели Христианско-демократическая партия в Чили и Социал-христианская партия в Венесуэле.